Это было очень приятно. Они все болели за меня. И я сделал это. За все время 18месячного турне я ходил в комнату у Киту только несколько раз. Это не всегда было легко, и случались моменты, когда мне было плохо. Но Джо была со мной, вместе мы смотрели много фильмов, и я пережил это.
В продолжении турне все более и более очевидным становилось то, что все складывается хорошо. Я заметил, что в газетных отчетах нас теперь называли не «морщинистыми рокерами», а «этими нестареющими «Стоунз»».
Это стало огромным подспорьем для моей уверенности. Открывались глаза на всё. Перед каждым шоу я не топил бабочек своей души в бухле. Теперь я многое начал замечать в публике вместо того, чтобы просто слепо играть. Я стал проще. И мне стало проще. Я стал жить сегодняшним днем.
Однажды вечером в Теннесси Кит позвонил мне, чтобы объявить: «Я сейчас приду». Он прибыл с сумкой продуктов и «Фантой», что означало, что он задержится у меня. Мы начали вместе джэмовать. Я хихикал, а он не уставал удивляться, что же меня так развеселило, и в конце-концов я сказал ему, что гитара, на которой он играл — «Микова. Я взял её у него».
Что-то задело Кита: «Чего-чего ?» Он схватил гитару, прислонил её к стенке, взял подушки с кровати, положил их на гитару, вытащил пушку из своей докторской сумки, и прямо в нашей комнате расстрелял гитару. Мы с Джо просто не могли в это поверить -повсюду летали перья. На следующий день Джо пошла к нашему главному по «топорам» Пьеру и сказала ему: «У меня реально плохие новости. Кит был в нашей комнате прошлым вечером и расстрелял гитару Мика». Но Пьер не повел и бровью: «Не волнуйся по этому поводу». Джо спросила: «Почему же ?» Пьер объяснил: «Потому что на самом деле она не Микова. Он взял её у Кита». Теперь эта освященная «гибсоновская» акустическая реликвия — ни у того, ни у другого. Она лежит в безопасности в моем гитарном музее.
Когда мы играли в Сан-Франциско, Руперт Лоувенстайн подсел ко мне в гримерке и сказал: «У тебя большие неприятности».
Я не понял: «Что ты имеешь в виду ?»
Он сказал: «Ты этого не перенесешь: тебе нужно продать твои дома. «Стоунз» в курсе твоих долгов, они все знают, насколько это серъезно».
Я знал, что они знают, потому что они помогли мне авансом перед турне, и адвокат «Стоунз» Джойс Смит, абсолютно замечательный человек, помог мне в переговорах по поводу того, чтобы выудить свои деньги у «Харрингтона».
Теперь Руперт предупреждал меня: «Тебе нужно снизить размах». Это было решительное напоминание о том, какие большие у меня неприятности. Я снова приступил к работе.
Моё решение снова построить свою империю возымело действие. Я стряхнул с себя пыль и положился на благоразумие и бережливость. Этого так долго мне не хватало. Пока мы еще были в турне, весной 2003-го в Торонто вспыхнула эпидемия тяжелого острого респираторного синдрома (SARS). Сотни людей заболели, и 43 человека скончались. Всемирная Организация Здравоохранения предупредила всех о возможности заболеть во время поездки в Торонто, и в городе наступил резкий спад экономики. Поток туристов приостановился.