Пока я все еще работал над «Айви», Мелвин Брэгг пригласил съемочную группу из “The South Bank Show” и снял целую программу обо мне как о художнике. “The Independent” позднее поместила репродукцию «Айви» на первой странице.
Основа картины была создана еще до “Forty Licks”, но вся она заняла у меня 5 месяцев во время турне. Это означало, что я перевозил её по всей Европе, так что я мог продолжать работать над ней в перерывах между шоу.
Наконец, состоялось её торжественное открытие в Королевской Академии в сентябре 2003-го. К сожалению, единственным местом, где её смогли вывесить, было кафе. Но и там она наделала много шума, и я был там снова после моего предыдущего появления несколькими годами ранее, когда они взяли у меня картину маслом с буйволом для своего Летнего шоу.
Когда выставка в академии закончилась, нам нужно было решить, где же выставить картину. Эндрю владеет несколькими из самых известных театров Уэст-Энда, и он решил повесить её в театре «Королевский Дрюри-Лейн» — в старейшем работающем театре Лондона. Предварительные наброски к картине также были выставлены здесь. Тогда я не знал этого, но сие историческое здание стало значительным объектом в моей жизни.
«Айви» повесили в баре «Гранд Салун» — это более соответствовало моей натуре. Как-то так оно оказалось в том месте, где сконцентрировались все мои интересы — вино, женщины, песня и живопись (не обязательно в таком порядке, конечно).
До того, как я узнал об этом, все новые и новые мои картины переселились в «Дрюри-Лейн». По-видимому, менеджер театра Руперт Билби с ужасом наблюдал, как туда пребывали бесчисленные картины, зарисовки и скульптуры — не говоря уже об артдилерах и туристах, которые заходили туда. Мне, наверное, следовало бы удивиться тому, какой отклик получила эта импровизированная ретроспектива — но я тогда грелся на солнышке в Африке вместе с семьей.
Турне “Licks” подошло к концу, и группа разбрелась кто куда, занявшись каждый своими делами впервые за многие месяцы. К сожалению, наш отдых в Африке не стал таким расслабляющим, как я надеялся — старые привычки снова дали о себе знать, и мой алкоголизм только усилил общее напряжение. Но это одновременно стало для меня поворотной точкой в деле вдохновения. Джэми трудился изо всех сил, чтобы оправдать себя в качестве моего нового менеджера — нелегкая работенка, особенно когда твой единственный клиент валяется в дупель. Понятно, он разозлился и погрозил мне бросить мои дела, если я не возьму себя в руки. Но он с упорством продолжил свое дело, прорываясь сквозь цифры, бюджеты и контракты — и преуспел в этом. Он фактически собрал мой сольный имидж из руин, что вернуло меня на Дрюри-Лейн.
Это место отлично подходило под мои картины. Оно помнило еще 1662 год и короля Чарльза II. За все эти годы оно дважды горело, его сносили, а современное здание стоит с 1812 года; история почти как со мной. Когда я вернулся в Лондон, то был приятно поражен тем, что все долбанное здание превратилось в галерею. Куда бы ты не повернулся — везде был кусочек моей жизни: люди, места; мои работы были везде. Это была фантастика. Я чувствовал себя фантастически. Самое время отмечать.