Воображение рисует Клиффа уверенным в себе парнем с величайшим музыкальном талантом и твёрдым решением остаться в группе на долгий срок, несмотря на бедность и напряжённость любых проявлений креатива. Он был движим в равной степени не требующими работы мозга теориями панк-рока и металла с одной стороны, и высокоинтеллектуальной классической музыкой и джазовой музыкой с другой. Он привнёс огромный стимул в группу, которая на тот момент находилась на стадии развития, раз и навсегда изменив лицо хэви-метал. Не то чтобы Металлика имели четкое представление о том, чего собираются достичь — когда термин “трэш-метал” на следующий год вошёл в моду, благодаря их дебютному альбому и паре других влиятельных релизов, казалось, что тогда всё произошло случайно.
Однажды Джеймса спросили, считает ли он себя ответственным за изобретение стиля трэш-метал. “Мы были абсолютно уверены в том, что делаем. Нас нискольно не пугали другие группы. Не было фраз типа: ‘О, круто, мы изобрели это’. Мы всего лишь двигались в особенном, отличном от других направлении. Материал был написан как минимум за год или полтора до фактической записи, так что те песни мы уже играли какое-то время”.
Ларс вспоминает об этом много позже, спустя два десятилетия, в течение которых Металлика стала одной из самых известных метал-групп в мире. Корреспондент журнала «None But My Own»14 задаёт ему вопрос, знал ли он с самого начала, как далеко зайдёт его группа. Он ответил на вопрос предельно искренне: “Мы не были ориентированы на достижения, как пишет о нас английская пресса” — говорит он. “Мы и понятия не имели о том, куда нас это может привести. Возможно позже, к тому времени, когда мы почувствовали, чем бы оно ни было, что всё, чем мы занимались, это работа и увлечение людей своей музыкой, „мы говорим о конце 8о-х годов. Но когда мы начали, мы не понимали этого, у нас просто не было подобных целей”.
“Когда мы начинали” — продолжает Ларс, “всё это было лишь для того, чтобы попить пива, или «Goldschlager», или шнапса, или что там за дерьмо мы тогда пили, собраться вместе, поиграть наши любимые хэви-металлические песни. Первые шесть месяцев существования группы мы даже не написали ни одной песни. Я имею в виду, у нас была ‘Hit The Lights’, остальными десятью были кавера, новых песен не было до написания ‘Jump In The Fire’ c Дейвом Мастейном, когда мы подумали, мол, хорошо получилось, прикольно писать свои собственные песни. Суть тех первых месяцев была в том, чтобы хорошо провести время и потусоваться, потрясти головой под какую-нибудь музыку”.
Ларс, Джеймс, Кирк и Дейв начинали как музыканты без существенных абмиций, о чём также говорит Ларс. Как бы то ни было, это утверждение не кажется правдивым, если говорить о Клиффе. Он пил, курил и тусовался по-своему в течение первых нескольких лет существования группы, как и все остальные, но как мы уже видели, у него было то, чего не было у других. Возможно, причиной тому была потребность выделиться, возникшая из-за тяжёлой преждевременной смерти старшего брата. Возможно, причиной был его неординарный интеллект в сочетании с замечательным музыкальным талантом и образованием. Возможно, дело было в любви к нему со стороны семьи, которая усиленно работала, чтобы сделать всё возможное для того, чтобы он стал музыкантом. Что бы ни двигало Клиффом, благодаря этому стимулу он стал человеком, к которому люди питали почти безграничное уважение, даже в двадцатилетнем возрасте, в то время, как многие из нас в этом возрасте тратят время впустую, проявляя свою лень и глупость.