Проследим за деталями урока… Семилетки рассажены по широкому, почти замкнутому кругу. Перед ними Келлер. Он подымает их, заставляет проделать несколько активных движений, снова усаживает, и начинается вступительная «игра» в засыпание и пробуждение.
-^А теперь спать… спать… спать! Все будут спать, и я вместе с вами! Закроем глаза… расслабим руки… теперь ноги… Тихо… Совсем, совсем тихо… Сейчас начнем просыпаться, все кроме Пауля и Курта. Они будут и дальше спать, а мы, чтобы не разбудить их,— сидеть тихо-тихо и смотреть, как они спят. Теперь и они откроют глаза и вместе с нами начнут сочинять песню…
Дети вспоминают простенький текст, который они уже разучили, и тихо — обязательно тихо — повторяют его вслед за Келлером в определенной ритмической организации. По его просьбе отдельные ребята пытаются тихо пропеть ритмизованный текст. Большинство ребят «бубнит» на одном звуке. Келлер хочет сначала только одного: чтобы, интонируя текст «шла через гору…» («ging iiber’s Gebirge») сами ученики почувствовали, что необходимо восходящее движение мелодии. Конечно, педагог им кое-что подсказывает жестикуляцией… И вот кто-то из ребят сделал «открытие» и,— вероятно, использовав в мажорном и восходящем варианте знакомую по «зову кукушки» нисходящую малую терцию,— спел приблизительно так:
Дети сразу же радостно откликаются на эту «творческую находку». Возбуждение. . . Келлер быстро гасит его какой-то шутливой репликой. Затем закрепляет найденное ручным знаком (по релятивной системе). Поиски мелодии — простейшей из простых — продолжаются… Келлер предлагает несколько вариантов ее заключения. Дети — конечно, не без его ненавязчивого воздействия — выбирают лучший, выразительнейший. Келлер, как и другие орфовцы, часто применяет такой методический прием: ведет детей к тому, чтобы они нашли сами; но даже в том случае, если они не сумели этого сделать и педагогу пришлось подсказать, старается создать у них впечатление, будто они проявили полную самостоятельность.
Итак, песенка из двух маленьких куплетов сочинена. Напевая, педагог нотирует ее на доске, подписывая слова. Хотя ребята еще совершенно не знакомы с нотной графикой, они внимательно следят за его действиями. Келлер говорил нам потом, что таким путем он с легкостью подводит детей в конце учебного года к освоению нотной записи как знаковой фиксации музыки.
Теперь для ребят начинается, по-видимому, самое интересное. Появляются инструменты, и дети поочередно или небольшими группами подбирают сочиненную песенку на ксилофонах и металлофонах. Их внимание привлекается к разным тембрам. Затем создается аккомпанемент — если не ошибаюсь, отдельные повторяющиеся квинты. Музицирование — все время piano!-—-продолжается: одни поют, другие играют мелодию на штабшпилях, двое — ударяют звуки квинты. На материале той же мелодии сочиняется короткое инструментальное вступление, отыгрыш и заключение. Вносятся инструментальные варианты: первый куплет сопровождают ксилофоны, второй — металлофоны. Песня приобретает определенную форму, и ее исполняют теперь от начала до конца. Дети в радостном упоении: они сами создали «большое» музыкальное произведение! И все это — напоминаю — в школе для умственно отсталых детей!