Всей семьей мы много веселились, и это, наверное, потому, что наши дети очень забавные. Как и их родители. Джо переодевалась в пасхальную зайчиху и прятала в саду яйца. Мы пели и плясали вокруг них, и я снимал каждую вечеринку. Но Джэми и Лия были самыми большими озорниками. Джэми приделал хлопушку к сигарете Кита, она взорвалась ему в лицо, и Кит потом бежал за Джэми со всех ног, размахивая ножом и крича на чем свет стоит. Однажды утром Лия и Джэми вошли к нам в спальню, чтобы разбудить меня и Джо, увидели, что мы спим голышом, достали свои кисточки для рисования, раскрасили мой член зеленым цветом и сказали, что он — маринованный.
20. Женат
Все вокруг знали нас как крепкую, счастливую семью. И Джо, и я росли в безопасной атмосфере любви, и мы установили её и в нашем роду. Хорошая семья — это все, что нужно для полного счастья, и все вокруг нас, включая Кита, видели это. Когда Кит был еще совсем юным, его мама Дорис выгнала его отца Берта, и хоть я и не знаю всю историю, но в конце концов Кит потерял контакт со своим папой. Ему было около 18-ти, когда это случилось, примерно в то же время, как он покинул колледж искусств, и Берта не было в его жизни все последующие 20 лет и 1 год. И вот однажды ни с того ни с сего в 1982-м они снова законтачили, и Кит решил встретить своего папу в «Редлендсе».
В то время я был в Англии, где записывался, и я побывал в в этом прекрасном доме Кита (где собирались семьи и Ричардсов, и Вудов) в тот день. Когда он сказал мне, что приедет его папа. Я знал, что, скорее всего, он захочет остаться один, потому что после всех этих лет им надо было многое понять вместе. Так что я сказал, что мне нужно идти, но Кит попросил, чтобы я остался.
Я сказал: «Не думаю, что это будет тебе необходимо».
Но Кит настаивал. «Я не могу встретить своего папу сам по себе, — ответил он, — потому что я толком не знаю его».
Так что я остался с ним, и мы с ним прильнули к подоконнику, где смотрели на машины, пока одна из них не остановилась.
Кит сказал: «Иди, встреть его».
Я ответил: « Я не могу.»
Кит очень нервничал, и это очень удивило меня, так как я никогда раньше не видел его нервничающим. «Давай, — он начал пихать меня во входную дверь, — пригласи его внутрь».
«О-кей», — сказал я и пошел встречать его папу.
Задняя дверь машины открылась, и оттуда вышел кривоногий старичок, похожий на бывалого моряка, он курил трубку. Кит прокричал мне в окно: «А ты не знал, что я — сын Попая ?» (Попай — англ. “Popeye” — комический персонаж — татуированный старый моряк, персонаж комиксов и радиопостановок начала прошлого века, черпавший свою силу из банки со шпинатом.)
Я посмотрел на его папу и протянул ему руку: «Привет, я Ронни, как вас зовут ?»
Он пожал мою руку: «Меня зовут Берт».
Я увидел, что он тоже нервничает, так что я сказал: «Давайте-ка, Берт. вы мне очень нравитесь». Я дал ему руку.
Он взял её, сказал: «Хорошо, давай войдем», и Кит встретил нас в дверях.
Я стал тем, кто представил их друг другу: «Берт, это ваш сын».
Берт оказался отличным парнем, и я действительно хорошо сошелся с ним, как и мои мама с папой. Кит подумал, что будет весело, если на одну ночь мы все останемся в «Редлендсе» с ним и с Бертом, и спустя какое-то время мы оставили наших родителей одних, чтобы они лучше познакомились. Потом мы обнаружили, что мои мама, папа и Берт заснули на афганских кушетках в гостиной. Мы с Китом увидели их из галереи и не сводили с них глаз несколько минут в полном удивлении, пока Кит не сказал: «Глянь-ка, в этот доме полно хиппи».