И я не входил в клуб.
В то же самое время я обнаружил, что хожу в бары, и немного оглядываясь через плечо, интересуясь, кто наблюдает и следит за мной. Зачем? Потому что у меня был страх. Даже притом, что я так себя вел, меня это не смущало, на самом деле я был потрясен угрозой Дуга Талера. Это разозлило меня, и побудило отомстить. Но я также знал, что единственный способ достичь убедительности это привести себя в порядок.
В связи с этим я продолжил поиски великого гитариста, кого-то, кто бы заставил всех забыть о Джеффе Янге, и возможно даже остановить тоску по Крису Поленду. Процесс был безумно медленным, прослушивание шло за прослушиванием. Появился один парень, который начал рассказывать каждому, кто его слушал, что он написал вступление к ’Wake Up Dead’. Теперь обратим внимание на важный момент — его прослушивание произошло примерно во время записи четвертой пластинки Мегадэт. ’Wake Up Dead’ была на ’Peace Sells’, записанной тремя годами ранее. Вот тебе на.
Затем пришел парень, который вошел в студию как-то утром, похожий на сессионного гитариста Allman Brothers: длинные светлые волосы, стянутые в хвост, сапоги с квадратными носками, джинсовая куртка, с южным акцентом в голосе.
“Хорошо” — протянул он, подключая гитару. “Я готов послушать ваши песни”.
Я ответил ему нечто вроде: “Ты что издеваешься, твою мать? Это прослушивание! А не урок гитары”.
Джуниор и я разработали систему борьбы с таким безумием. Мы уходили и выключали передатчики на беспроводных коробках, установленных на гитарных ремнях, эффектно завершая таким образом прослушивание. В данном случае мы лишь переглянулись друг с другом и одновременно проделали это движение.
Здесь все кончено.
Я даже не помню, сколько таких людей мы вытерпели; через некоторое время я начал терять всякую надежду найти подходящего музыканта. Наконец, как-то в феврале 1990-го я вошел в офис Рона Лаффита и увидел обложку альбома на его столе. Альбом назывался ‘Dragon’s Kiss’. Это был сольный альбом гитариста по имени Марти Фридман, которого я смутно знал по его работе с группой под названием Cacophony. Я взял пластинку, стараясь не рассмеяться. На обложке Марти был одет в какой-то блестящую кожаную куртку (или комбинезон; было трудно сказать) открытый до пояса. Его волосы были уложены в длинные, струящиеся двухцветные кудри.
“Ты разыгрываешь меня, да?”
“Просто послушай ее, хорошо?” — сказал Рон.
Менее чем чрез две минуты после начала первого трека я был сражен. На самом деле более того. Я был в шоке.
“Этот парень хочет играть с нами?”
Рон кивнул, улыбаясь.
Марти предстал впечатляющей фигурой в день своего прослушивания: с дырками в джинсах, пятидолларовых туфлях, с теми же разделенными цветом волосами, с которыми он предстал на обложке альбома. Его оборудование состояло из гитары бюджетной марки, Carvin, и крошечного оборудования для стойки. Чтобы перевозить и устанавливать эту слабую установку он пользовался услугами нелепо большого гитарного техника по имени Тони ДеЛеонардо. Когда я наблюдал, как Тони принимается за работу, я обеспокоился, что оборудование не сможет отдать должное игре, которую я слышал на сольной пластинке Марти. Поэтому я сделал предложение.