Он ответил: «Думаю, вам лучше проследовать со мной в участок».
Они повернулись к Джо и сказали ей, что она едет с нами. Она ответила: «Наверное, я не смогу поехать с вами в этой одежде». Она вовремя поняла, что ей нужно куда-нибудь засунуть 20-грамовый «камешек», который она спрятала в складках своей юбки — ей его дали Мохаммед и Луиджи.
Переодеваясь, она постоянно нащупывала его в присутствии женщины-полицейского. Ловкостью рук она закинула свою заначку в гору детских игрушек для бассейна. Она посмотрела на няню: «Выкиньте эти спасательные пояса, они порваны. Они небезопасны для детей». Джэй все поняла, и этот «камешек» стал достоянием истории. Нас повезли в участок по отдельности. Это был последний раз за шесть днейи и ночей, когда я видел Дж°.
Я прибыл. С моих ботинок сняли шнурки, и когда меня ввели в темноту, то подозрительно поглядывали на меня. Поворот направо. Толчок. Лязгающий звук. Я закричал: «Я в тюряге!» Я подумал о Джэми и Лие, которые остались одни в перевернутой комнате, и о Джесси, который остался в Англии.
Как я узнал в течении следующего одного-двух дней через нашего общего посланника и товарища по заключению Малькольма, Джо тоже сидела в застенке прямо через двор. Рискуя оказаться в одиночке, он при случае передавал записки, в которых значились важные послания от Джо, на конце рукоятки метлы сквозь решетку моей клетки. Он посоветовал мне съедать или уничтожать записки после их прочтения. Что я и делал, но его все время застукивали. Он сказал Джо, что участвовал в закулисной вечеринке с Китом и Чарли в 1975-м. Он также рассказал, что в этой тюрьме есть группа, которая называется «Роллинг Стоунз Сент-Маартена».
Тюремщики не обращали внимание на то, кто я такой есть, как и звери, которые глядели на меня во время своих перебежек в тропический шторм и дождь. Среди них мыши, ящерицы, лягушки и тараканы заглядывали в мой людской зоопарк.
Во время приёма пищи я забирался по выступам к дыре в стене и кричал по ту сторону тюремного двора Джо: «Не ешь мяса». Потом я объяснял своим тюремщикам, что тем, кто ел это блюдо до меня, оно наверняка понравилось.
Когда в дыру величиной с палец мне передали сигарету, несколько спичек и кусочек серной бумаги, я понял, что идет уже третий день, как я не услышал ни слова от орлов правопорядка, находившихся снаружи, о моем возможном освобождении. Большое спасибо моим соседям с левой стороны, лиц которых я так и не увидел, за сигареты, когда меня водили в осажденный тараканами туалет и к умывальной раковине.
Я лежал на какой-то книжной полке, которая называлась моей кроватью, и думал, что меня совсем забыли, положив голову на удобным образом расположенные ботинки, и так отдыхал каждую ночь после 10-и часов, когда гасили свет.
Мне сказали, что ведро в моей камере предназначено только для писания. Упс. В первый же день я сделал ошибку, которую потом уже не повторял. В то время как каждый день проходил без единого слова, под мою дверь иногда просовывали журналы. «Погляди, это же я! — сказал я охраннику, когда увидел, чо в таблоиде упоминаются «Роллинг Стоунз», -я из этой группы!» Это не произвело на него ни малейшего действия.