Когда мы репетировали в Вудстоке, Нью-Йорк, перед турне 1978 года, Фредди дал мне с Китом столько кокаина, что три дня пролетели мгновенно. Мы вдохнули по 5 грамм в каждую ноздрю и заторчали в блаженстве. Тогда мне казалось, что это — самые веселые 3 дня в моей жизни, и они ознаменовались рождением двух невероятных стилей в танце, придуманных Китом и мной. Мы назвали их «Впуск-Выпуск» (в стоячем положении) и «Вселяющий Ужас» (в лежачем). Фредди особенно был хорош своим барбитуратом, который назывался туанол. Одна такая таблетка переносила тебя на месяц вперед, но Фредди всегда настаивал, чтобы её принимали пригорошнями. Кит всегда был уверен в дозе, которую Фредди давал ему. Когда бы Фредди не старался всунуть горсть таблеток ко мне в рот, я всегда прятал их под язык, и когда он отворачивался, то выплевывал их. Я принимал их по одной, может быть, по две штуки, но никогда не мог заставить себя есть столько, сколько их съедали Кит и Фредди.
Дверь Кита всегда была широко распахнута для Фредди, и даже сейчас Кит скучает по нему. Фредди был веселым. Но также и злым — он мог выкидывать отвратительные штуки.
Если у тебя появлялась новая подружка, он показывался где-нибудь с твоей бывшей, словно выпуская кота к голубям. Он любил представлять их Джо, но её тактика была в том, чтобы подружиться с ними, а не клевать на приманку. Это очень странно, но в конце своей жизни он начал выказывать по отношению к моей семье неподдельную доброту. Он сочинял длинные письма моим детям, раскрывая в этих письмах свою хорошую сторону. Может быть, это был его способ загладить передо мной вину за те ужасные вещи, которые он предпринимал ранее.
Еще был такой доктор Стив — настолько ярый фан Кита, что у него каждый раз в присутствии Кита просто язык вываливался из открытого рта. Претензия доктора Стива на славу, благодаря которой он нам особенно пригождался, была в том, что он работал неврологом. Это означало, что он мог выписывать рецепты, — то есть, у него был лучший товар прямо с фабрики.
Их было всего двое, но с течением лет сдружиться с нами пытались сотни подобных типов. Билл и Чарли не проявляли к этому интереса и оставались ранодушны к ним, потому что наркотики не были их вещью. Билл предпочитал «охотиться» за девушками, а Чарли — по крайней мере, в самом начале — выпивал, хотя с середины 80-х за ним не водилось никакого бухла.
Так что Билл и Чарли не желали иметь дело с этими парнями, так же как и Мик. У него по отношению к людям — шестое чувство.
Мик всегда был гораздо более разборчивым, чем Кит и я, по отношению к тем, с кем можно было кирнуть. Однажды в середине 80-х ночью в Нью-Йорке он был у меня дома, мы как следует выпили и ширанулись, и он сказал: «Ронни, проводи меня до дома». У него вокруг губ повсюду были пятна от красного вина. Так что я проводил его домой от своего дома на 78-й и Риверсайд до его жилища на 81-й. Когда дверь открыла Джерри Холл, он посмотрел на неё и спросил: «Ты кто ?»
Она вскричала: «Ты опять был с Вуди!.. » Мик просто подмигнул мне и вошел внутрь, в то время как Джерри занялась прицельным бомбометанием.