— Нет, — заявил Пендлтон. Тогда Кит попытался ударить своим тяжелым красным «Гибсоном» Пендлтона в лицо, промахнувшись лишь на волосок. Вмешались администраторы и разняли дерущихся. В общем, все кончилось тем, что им пришлось покинуть клуб.
Мику понадобилось часа два, чтобы убедить Кита в необходимости этого шоу, и группа все-таки записала совершенно ужасное часовое выступление. Этот фильм никогда не показывали в Британии, но он хорошо расходился в Европе, где рок-фанаты были менее разборчивы.
В полночь Кит, Майкл Купер, моя подруга Мадлен и я подошли к «бентли» Кита. Кит пошарил по карманам, а потом жалобно спросил:
— Тони, ключи от машины у тебя?
— Разумеется, нет, — ответил я. — Когда ты их в последний раз видел?
Кит, как оказалось, по прибытии в «Марки» дал ключи приятелю по имени Джин и попросил его припарковать машину. Джин, к сожалению, возвращением ключей пренебрег, и, поскольку никто из нас не знал, где он живет, мы были вынуждены звонить в полицию, чтобы выяснить, не могут ли они помочь нам завести машину. Два прибывших офицера были сама вежливость и быстро завели машину, замкнув зажигание куском проволоки.
Мы с Майклом Купером на это время отошли в сторону и молились, чтобы полицейским не пришло в голову обыскать нас на предмет наркотиков.
Затем мы поехали ко мне и загнали машину в гараж.
— Пусть двигатель работает, — сказал Кит, — чтобы мне не пришлось утром опять звонить в полицию и просить завести.
И мы оставили глухо урчащую машину одну.
Дома Майкл Купер вынул некоторое количество героина — он плотно сидел — и предложил народу вокруг.
— Полагаю, ты не хочешь, Кит? — спросил он.
— Само собой, хочу, — ответил тот. И все лечение пошло насмарку.
Утром мы проснулись около девяти. Была суббота, и, выпив по чашке кофе и шохнув кокаину, Кит, Майкл и я спустились вниз посмотреть, что с машинои. Двш атель все еще работал, но в бензобаке осталось мало бензина, а сам он был закрыт крышкой с замком.
— Надо срочно ехать к Х.-Р. Оуэну в Кенсингтон, — сказал Кит. — Они продали мне машину, к ним и надо обратиться.
Я попрощался с Китом и Майклом и отправился домой. Почти сразу после того, как я пришел, зазвонил телефон. Это была Анита, и, судя по всему, у нее была истерика.
— Тони, забери меня отсюда!
— Какого дьявола, что там с тобой?
— Я не могу заснуть! Мне дают таблетки, но это дерьмо, а не снотворное Они кормят меня метадоном, а я о г него и дома-то заснуть не могу. Я ужасно себя чувствую… просто отвратительно! Где там Кита черти носят?
— Поехал чинить машину.
— Ладно, найди его и скажи, чтобы забрал меня отсюда. Скажи, чтобы немедленно приезжал и увозил меня из этой долбаной психушки.
— Как я его найду? Он на машине.
— Если ты его не отыщешь, я сама отсюда выпишусь!
Я прекрасно понимал ее и искренне сочувствовал, потому что по себе знал, что такое героиновая ломка. Чем дальше, тем больше боли и мучений. И осознание, что одна понюшка мгновенно прекратит все страдания. Ломка — это как будто катаешься по колючей проволоке, выпив предварительно бутылку моющего средства. Это дикая пытка.