Однако удача была на стороне Слейгела: ему помог адвокат, живший в квартире прямо над магазином «Оз ре-кордз». «У меня не было денег, чтобы подписать контракты с группами, — рассказывает Брайан. — Мы стали искать юриста, и нам крупно повезло, что прямо над нашим магазином жил молодой адвокат. Он согласился работать всего за десять долларов в час. Так что теперь мы были настоящей звукозаписывающей компанией. Кстати, мы до сих пор работаем с тем адвокатом!»
Собирая песни для своего будущего сборника под рабочим названием «„The New Heavy Metal Revue» представляет „Metal Massacre»», Слейгел рассказал о своих планах Лар-су Ульриху, который сразу же загорелся этой идеей и попросил оставить место на альбоме и для его песни. Слейгел согласился, хотя понятия не имел, откуда у Ларса при отсутствии группы может взяться песня. Именно такие мелочи и определяют ход истории…
Ларе сразу же позвонил Джеймсу Хэтфилду. Со времени их последней встречи — той неудачной джем-сессии, организованной Хью Таннером, — прошел год. Как Хэтфилд рассказал Майку Металхэду из журнала „Aardschok»: «Я долго ничего не слышал о Ларсе, и вдруг он позвонил мне. Он тогда уже окончил школу и играл с Роном Макговни. Хью Таннер исчез из поля зрения, жизнь музыканта надоела ему уже через два месяца. Его родители хотели, чтобы он стал адвокатом или вроде того». Хэтфилд был удивлен звонком Ларса, но еще больше он был удивлен его предложением: записать песню, пусть даже всего одну: «Ларе сказал, что у него есть друг по имени Брайан Слейгел, который собирается выпустить сборник металла и может записать на пластинке и нас. Я тут же ответил: „Сейчас приеду!»».
В доме Макговни была спешно организована репетиция, на которой — к великому удивлению Хэтфилда — Ульрих продемонстрировал в разы улучшившуюся игру на барабанах. «Ларе очень вырос как барабанщик, — вспоминает Джеймс. — К тому же у него была новенькая установка, настоящая „Сатсо». Мы сыграли пару песен, которые я написал для „Leather Charm», — „Hit The Lights» и „No Remorse»».
Хэтфилд и Ульрих очень быстро подружились и стали проводить много времени вместе, слушая музыку и общаясь. Благодаря новому приятелю Хэтфилд активно изучал металл, ведь Ларе досконально знал все о современных музыкальных тенденциях. Ларе познакомил Джеймса с Джоном Корнаренсом. Джон вспоминает: «Джеймс был таким задумчивым тихоней: никогда сам не начнет беседу. Но он был другом Ларса и к тому же металлистом». Однако тихий нрав Хэтфилда не мешал ему баловаться алкоголем: «Помню, как они приходили ко мне, сидели в моей комнате, ели шоколадное печенье, которое пекла моя сестра, и пили „Джек Дэниелс» из фляжки, — рассказывает Джон. — А мне оставалось только надеяться, что отец этого не уви дит!» Вскоре Джеймс пристрастился к британской музыке, которой так увлекался Ларе, что нередко встречало непонимание со стороны Рона Макговни. Джеймс рассказал такую историю: «Ларе попросил меня купить пластинку „Venom», но Рон запретил мне приносить ее в свою комнату. „Это ж сатанисты, чувак! В моем доме такого не будет!» — вопил Рон. „Да пошел ты, сосунок! — ответил я. — Это настоящий тяжеляк!»».