Неустойчивые консонансы в ладу при разрешении также подчиняются общим правилам тяготения неустоев в устои.
Отход от обычного разрешения диссонансов и неустойчивых консонансов может быть связан, как уже указывалось выше, с гармонией. В частности — с ладовыми «переменными функциями» (термин Ю. Тюлина). Например, неустойчивый консонанс ми—си в С строго по правилам должен разрешиться в малую сексту ми—до. Однако в условиях параллельного а она (квинта ми—си) может перейти в большую терцию фа—ля на VI ступени. Таким образом, один и тот же интервал в зависимости от нахождения его в определенном ладу получает различное разрешение. Это одинаково касается и консонансов и диссонансов:
Отношение к диссонансам на протяжении исторического развития музыки менялось. Ученики за свою коротенькую исполнительскую деятельность в школе наверняка смогли заметить строгое отношение классиков к диссонансам и более свободное обращение с ними композиторов последующих эпох. В этом смысле важную роль сыграло осознание, например, композиторами-романтиками художественных красот обертонового ряда:
Задумывались ли вы когда-нибудь, сколько поэзии, красоты, чувства таится в интервалах — этих поистине живых клеточках звукового целого? Загляните в Ноктюрн Шопена Des (пример 60), и вы попадете в таинственный мир волшебных звучаний, колеблющихся наподобие утренней морской пелены. Мелодичен сам аккомпанемент, построенный исключительно на первом, третьем, четвертом и пятом обертонах известного вам ряда. Но вот вступила мелодия. Запела терция лада. Ее сменила II ступень и звучание чуть-чуть затуманилось. Но это лишь на мгновение. Опорные ладовые ступени — I, III, V,— вступающие вслед за ней, восстанавливают гармоническую ясность. А сколько рассыпанных диссонансов-жемчужин в феерическом пассаже репризы ложится на тот же обертоновый ряд!
Здесь и тритон, и септима, и секунда, но все они сливаются, и мы поэтому не ощущаем их как резкие диссонансы. Напротив, они ласкают слух, производя впечатление устойчивости. Вот как чудесно удалось Шопену воплотить в мелодике и сопровождении Ноктюрна интервалы-обертоны. Композитор как бы убеждает нас, слушателей, в их непреходящей художественной красоте. И мы вместе с ним можем с полной уверенностью сказать, что интервал — это действительно живая клеточка музыки.
Мы часто говорим: «Дары полей, дары садов…». Природа приносит нам свои дары, питает пищей наше тело. А разве не драгоценный дар ее — звучание натурального звукоряда? Разве не посредством его человек сумел создать прекраснейшее из искусств — музыку? Невозможно представить себе, какова бы была жизнь без музыки. Служители Евтерпы, Аполлона и Орфея, давайте же беречь ее, защищать от всяких абстракционизмов и прочих измов.
Итак, мы изучили интервалику, существующую в природе музыкального звука. Теперь нам предстоит изучить аккорды.
Глава IX Аккорды
Весь вечер Ленский был рассеян.
То молчалив, то весел вновь:
Но тот, кто музою взлелеян.
Всегда таков: нахмуря бровь.
Садился он за клавикорды И брал на них одни аккорды…