Но Клиффу нравилось, как играет Питер Гэбриел, «The Police». К некоторым музыкальным исполнителям я не относился враждебно, зная, что в их песнях присутствовала музыкальная чистота. Однако я не мог сказать, чем занимались «The Po-lice», кроме тех пяти песен, что я слышал по радио. Однако вдруг вместо пленок «Diamond Head» и «Iron Maiden», которые мы крутили в туровых автобусах и убогих вагончиках, появился долбаный альбом «Police» под названием “Zenyatta Mondatta”. Или какой там был у «Yes» альбом? “90125” или что-то типа того. Пришел черёд этой музыки. И стало просто круто. Он любил включать ранние записи «ZZ Top». Я и понятия не имел о “Tres Hombres” и остальных альбомах, пока Клифф не начал нас ими бомбардировать.
Revolver: Что ты думаешь о нём, вспоминая сейчас случившееся?
Ларс Ульрих: Он был действительно крут. Это было всё равно, что потерять брата, если не сказать больше…Мне всегда было интересно, что ещё он мог бы создать, потому что было ощущение, что всё только начинается. В последней поездке с ним мы только начали играть ‘Orion’, в последние две недели [когда Металлика готовились к концерту “Большой Четверки” в апреле 1986 года]. Поэтому говоря об ‘Orion’, думаю, мы сыграли его примерно три раза за последние две недели. Сидишь себе, и вдруг играет эта вещь. Чёрт, какое прекрасное музыкальное произведение. Ни на что не похожее. Было бы интересно посмотреть, что могло получиться из тех идей, которыми он делился со всеми нами. Это навсегда останется для нас загадкой. Но я очень рад, что мне представилась возможность играть с ним вместе в течение тех трёх лет. Мне представилась возможность узнать его, выпивать с ним, и принимать участие во всех этих проделках, которые вероятно не стоит озвучивать в таком прекрасном семейном издании, как “Revolver”. Но определённо, это были очень крутые времена, и мы определённо наслаждались тем, что предлагала нам жизнь. Все это развилось до “десятой скорости Маха”, как обычно говорит со сцены Джеймс.
d) Интервью с родителями Клиффа, взято Гарольдом Оймэном
Интервью взято Гарольдом Оймэном. Первый раз я встретил Джен Бёртон в музыкальном магазинчике в Сан-Франциско. Я был несколько сбит с толку, увидев женщину среднего возраста в толстовке Металлика. Я подошёл к ней и спросил, не интересуется ли она фотографиями Металлика. Она ответила: “Да, потому что один из участников группы приходится мне сыном”. Я почувствовал себя полным идиотом. Со временем я узнал их получше, и Джэн и Рэй Бёртоны оказались самыми любящими и искренними людьми, каких я когда-либо встречал. Они до сих пор являются большими фанатами Металлика и поддерживают отношения с Джеймсом, Ларсом и Кирком. Данное интервью было проведено в их доме, расположенном в Кастро Уэлли, в Калифорнии, предшествуя великолепному ужину, приготовленному Джэн Бёртон. Мне бы хотелось поблагодарить Джен и Рэя за интервью и гостеприимство.
Гарольд: А каким ребенком был Клифф?
Джэн: Он был великолепным ребенком, он никогда не доставлял проблем; он всегда вёл себя очень тихо. В общем, он жил достаточно обычной жизнью, не считая одного — он всегда был сам себе на уме, даже будучи еще совсем крохотным. Я бывало говорила ему: “Все дети играют на свежем воздухе, почему бы тебе не пойти поиграть с ними?”, а он отвечал: “Они не играют, они просто сидят и разговаривают. Это скучно”. Тогда он шел в дом и читал свои книжки или включал музыку, которая ему нравилась. Даже будучи ещё совсем крохотным он слушал музыку или читал. Он был большим-большим чтецом и очень умным; в третьем классе его протестировали, и оказалось, что у него знания одиннадцатиклассника. Он просто жил в другом ритме: он никогда не шел за толпой, если ему этого не хотелось. Он всегда был популярен, и у него было много друзей. Он был очень добрым, очень нежным ребенком, но при этом сам себе на уме.